Конец 1941 года, Гитлер объявил войну США – и те в ответ включились в войну в Европе всей силой своей экономики.
Итак, шла война в Европе. И вроде бы Гитлер даже пока что побеждал. Почти вся западная и центральная Европа была либо под ним, либо под его союзниками. СССР потерял всю Беларусь с Украиной и кусок РСФСР, буквально чудом сумел удержать Москву – и всё ещё продолжал терять территории.
Казалось бы, в Германии должна быть «не жизнь, а малина земляничная».
Но нет. Перевод экономики на военные рельсы и конфликт с половиной мира не пошёл немцам на пользу.
Когда вся страна работает на войну, качество жизни неизбежно страдает. А торговая блокада и эмбарго закрыли для Рейха возможность закупать уйму товаров – от нефти до таблеток.
Сперва немцы перешли на «цветочный» кофе – когда на стакан воды кладут так мало кофе, что сквозь напиток виден цветок, нарисованный на дне чашки. А потом и это стало роскошью, доступной не каждому. И национальным напитком в Германии стал эрзац-кофе из обжареных зелёных желудей.
Coca Cola Corporation перестала выпускать в Германии свой знаменитый напиток, потому что сырьё попало под санкции. Впервые в истории с рынка целой страны ушла «Кока-Кола». И пришлось заниматься импортозамещением: специально для Рейха выпустили газированный напиток из отечественных яблок.
В «Семнадцати мгновениях весны» Штирлиц, чтобы объяснить, зачем он пришёл к Рольфу, говорил, что зашёл за качественным снотворным – и дальше автор уточняет, что Рольф снабжал шведским снотворным половину Управления Имперской Безопасности. Юлиан Семёнов обычно точен в бытовых деталях. Вы не задумывались, почему люди в чинах от полковника и выше не могут просто отправить подчинённого в аптеку за таблетками, а выпрашивают их по блату у своего же коллеги?
Из-за того, что экономика Рейха искала дно, и никак не могла его найти, оккупированные территории подверглись тотальному разграблению.
На уровне государственном – немцы вывозили из захваченной Украины и Белоруссии вообще всё, что можно было перевезти. От зерна из элеваторов до листового металла со складов «Азовстали». От живого скота до станков и запчастей. Ходят байки, что вывозили даже чернозём, чтобы использовать его на полях в Германии.
А захваченные советские предприятия передавали немецким концернам. Например, помянутую «Азовсталь», которая во время оккупации не пострадала (нацисты разрушили её только в 1943 году, при отступлении), передали концерну Круппа, где она стала «Азовским заводом №1». Но почти всё, что производили эти предприятия, тут же вывозилось. Было запрещено даже производство товаров первой необходимости для местных нужд – кожу, ткани, одежду и даже мыло выпускали только для отправки в Германию. Сами понимаете, всё это делалось не от хорошей жизни.
И точно такой же грабёж шёл на уровне рядового состава. Немецкие солдаты отнимали у местного населения и отправляли родным в Германию всё, что имело хоть какую-то ценность. От украшений – до швейных машинок. От одежды – до часов с кукушкой. Не знаю, крали ли унитазы из домов, но не удивился бы и этому.
Газета «Правда» в статье с говорящим названием «Проклятие детоубийцам!» (26 марта 1942 года) приводит выдержки из писем, которые нашли на трупах гитлеровских солдат. Одна немецкая дама благодарит мужа за жёлтые детские ботиночки, которые он прислал с фронта – вряд ли эти ботиночки были куплены в магазине. Другая, фрау Траудель, просит своего мужа Леонарда прислать детскую одежду, и тут же уточняет: «Ничего, если она испачкана или в крови, её можно выстирать».
А замечательный советский поэт Сергей Михалков даже написал стихотворение «Фашистская посылка». В этом году в российских школах запланирован урок памяти Сергей Михалкова – надеюсь, учителя прочитают детям и это стихотворение. Начиналось оно так:
«Эта лента голубая — снята с девичьих волос,
Эта лента голубая с украинских русых кос.
Эта вышивка — с кровати,
Этот перстень — снят с руки…»
Снова повторю, это происходило не от хорошей жизни. Немецкая мать готова была одеть своих детей в ношеные платьица, снятые с окровавленных трупов, не из-за какой-то особой кровожадности, а просто потому, что не могла себе позволить пойти в магазин и купить новые. Не то чтобы это оправдывало грабителей и мародёров – но это показывает состояние экономики «великого» Рейха.
Не меньше, а то и больше экономики пострадала немецкая наука.
До середины 1930-х годов Германия была бесспорным мировым лидером в ряде наук, так что многие физики и химики по всему миру изучали немецкий, чтобы иметь возможность читать свежие публикации германских коллег. Но после прихода Гитлера к власти всё изменилось — и от этих изменений немецкая наука не может оправиться до сих пор.
Первым делом, вскоре после принятий Нюрнбергских законов, под раздачу попали евреи, которым запретили работать в университетах. Многим пришлось бежать либо в тот момент, либо спустя пару лет – а иные так и не успели вырваться из Германии до того, как открылся Освенцим.
Потом взялись за несогласных с режимом. Так что бежать в итоге пришлось и этническим немцам, не согласным с нацистской идеологией, и гражданам других стран, оккупированных Гитлером и его союзниками.
После 1941 года единственным шансом Гитлера на победу оставалась атомная бомба. Kernwaffenprojekt, т.е. атомный проект, целью которого было изготовление ядерной бомбы, был запущен ещё в 1939 году, под это дело у бельгийской добывающей фирмы Union Miniere закупили изрядное количество урановой руды, потом были захвачены урановые рудники Чехословакии. Имеющегося у немцев урана хватило бы не на один десяток атомных бомб. Но…
Но те физики, которые могли бы довести этот проект до ума, уже были высланы или бежали. По иронии судьбы, изрядная их часть спустя пару лет собралась в «Манхеттенском проекте» – над американской атомной бомбой работали такие звёзды немецкой науки, как Лео Силард, Феликс Блох, Рудольф Пайерлс, Отто Фриш, Вольфганг Паули, Эдвард Теллер, Ханс Бете, Виктор Вайскопф, а также бежавший от расовой политики Муссолини лауреат «нобелевки» итальянец Энрико Ферми, женатый на еврейке, и вырвавшийся из оккупированной нацистами Дании физик-атомщик Нильс Бор, ещё один лауреат «нобелевки».
А те учёные, которые остались в Германии – не справились. Да и денег на атомный проект Рейх в итоге выделил недостаточно, примерно 0,5 миллиарда долларов по нынешнему курсу – больше просто не было. Для сравнения, США вложили в «Манхеттенский проект» сумму, эквивалентную сегодняшним 30 миллиардам долларов.
Впрочем, даже с этими скромными инвестициями Гитлер мог бы получить атомную бомбу, а также межконтинентальную баллистическую ракету и систему для запуска ракет средней дальности с подводных лодок. Все эти проекты были в разработке, но их не удалось довести до результата. Однако в Германии был свой Илон Маск, который мог бы исправить дело. Звали его Конрадом Цузе.
К началу войны Цузе, инженер-прочнист на авиацинном заводе Хеншеля, построил первый в мире программируемый компьютер, который предлагал использовать для ускорения расчётов сопромата, аэродинамики и т.п. в военной промышленности. Обратите внимание – не «выдвинул идею», а построил полноценный работающий компьютер.
Но поскольку проект не получал государственного финансирования, строил он его частным образом, в спальне в квартире своих родителей. И когда началась война, Цузе призвали рядовым в пехоту. Он пытался объяснить в призывном пункте, что его работа позволит сделать немецкие самолёты лучше, но товарищ майор популярно объяснил ему, что немецкие самолёты и так лучшие в мире, и отправил Цузе рыть окопы на фронте.
Пока руководство завода вытаскивало Конрада с фронта, пока он готовил презентацию своего компьютера для министерства обороны – Рейх перестал финансировать научные проекты, потому что экономика уже не вывозила. И это хорошо – а то представьте себе, чего бы могли бы добиться Kernwaffenprojekt или ракетная лаборатория в Пенемюнде, получив в своё распоряжение полноценный вычислительный центр.
Технологическое отставание давало о себе знать и в других сферах, помимо ядерной физики. Германия оставалась мировым лидером в сфере ракет – тут ничего не скажешь, ракеты у Гитлера были самые лучшие. Но вот во всех остальных сферах, от радиоэлектроники до биохимии, Германия из лидеров перешла в отстающие.
Можно вспомнить про антибиотики, можно вспомнить про радары, но самый наглядный пример – это история о том, как англичане в Блетчли-парке взломали немецкие шифры. После чего американцы получили возможность потопить большую часть немецкого подводного флота, перехватывая радиообмен подводных лодок с базой, а советскому командованию лёг на стол подробный план немецкого наступления на Курской дуге – что и позволило выиграть Курскую битву и перейти в контрнаступление.
Наверное, Гитлеру, истреблявшему гомосексуалистов под предлогом их неполноценности, было бы вдвойне обидно узнать, что за проектом взлома немецких шифров стоял манерный британский гей Алан Тьюринг.
Как известно, «холодильник побеждает телевизор», и поэтому эйфория после первых побед сменилась у немецкого народа довольно критичным отношением к происходящему. Власти Рейха ответили на это репрессиями, благо механизм был уже отработан. За недостаточно восторженный образ мысли можно было отправиться в концлагерь, а то и встать к стенке.
Например, в 1943 году в Бельгии казнили портниху Эльфриду Шольц «за возмутительную дискредитацию германской армии». Она имела неосторожность сказать одной из своих клиенток, что немецких солдат отправляют на верную смерть, как скотину на бойню, и что война всё равно будет проиграна… А муж клиентки служил в гестапо. В 1944 году была расстреляна Марианна-Элиза К., сотрудница одного из берлинских заводов, за анекдот про Гитлера (если верить источникам, анекдот был о том, как Гитлер спросил, что бы ему сделать такое, что порадовало бы и воодушевило бы весь немецкий народ – и ему предложили спрыгнуть с радиовышки).
На фронте тоже энтузиазма было немного. Если советский солдат понимал, что он сражается за свой дом, за свою семью, «за дедов, за хаты, да за родимый край», то у немецкого солдата не было никакого внятного понимания, что он делает под Сталинградом. Конечно, он мог бы кричать, поднимаясь в атаку:
— За виллу Геббельса! За дворец Геринга! За валютные счёта Бормана! За чайный домик Гитлера!
Но как-то это всё звучало не очень вдохновляюще.
Поскольку народ своей страны безумный фюрер рассматривал как расходный материал – потери на фронте были большими, но Гитлер отправлял на убой всё новых и новых людей. И продолжил это делать, даже когда всем было понятно, что война уже проиграна. Ближе к концу под советские танки бросали даже стариков и школьников – лишь бы ещё на несколько дней оттянуть неизбежный конец, лишь бы Гитлер ещё несколько дней продержался у власти.
При таких потерях был неизбежен дефицит рабочей силы, равно как и грядущий демографический провал. Поэтому из оккупированных западных регионов Советского Союза стали вывозить в Германию «остарбайтеров», чтобы восполнить недостаток рабочих рук. Фактически, речь шла об угоне в рабство. Миллионы жителей СССР, в первую очередь украинцев, были насильственно угнаны в плен и там загружены тяжёлой физической работой, сотни тысяч человек в итоге умерли.
По сути, это был ещё один геноцид – в дополнение к геноциду евреев, Рейх устроил также геноцид украинского и белорусского народа, пусть и не такой масштабный и всеобъемлющий.
Именно за использование рабского труда военнопленных и узников трудовых лагерей предстал перед Нюрнбергским трибуналом рейхсминистр Альберт Шпеер, «архитектор Гитлера». Этот человек ни дня не служил в армии, не имел воинского звания и, скорее всего, в жизни не держал в руках винтовки — поэтому он был уверен, что суд его оправдает. Однако в итоге он был признан военным преступником и приговорён к 20 годам тюрьмы.
Ещё одним элементом геноцида была программа Lebensborn. В рамках этой программы, помимо прочих её активностей, с оккупированных территорий Восточной Европы вывозили детей. Тем из них, которых определяли как соответствующих параметрам «арийской» расы, сообщали, что их родители мертвы, давали ребёнку немецкое имя, заставляли говорить по-немецки, наказывая за употребление родного языка – и затем отдавали на усыновление в немецкие семьи.
Ну а тех детей, которые после измерения черепа признавались «расово неполноценными», могли отправить в рабочие лагеря, или могли «утилизировать». Так, например, после карательного рейда в чешскую деревню Лидице, оттуда были вывезены 98 детей. Из них 13 были признаны пригодными для «онемечивания» и попали в приёмные семьи в Германии, остальных отправили в газовую камеру.
Руководителей программы Lebensborn после войны тоже судил Нюрнбергский трибунал, но это уже отдельный разговор.
Можно было бы вспомнить и другие вещи, но достаточно и этого, чтобы понять, до чего нацистский режим и лично Гитлер довели как свою собственную страну, так и Европу.
Добавлю только, что даже когда война была уже явно проиграна, Гитлер до последнего дня своей жизни продолжал убивать людей. Продолжал казнить узников лагерей смерти. И продолжал вести войну. Если бы Рейх капитулировал, когда стало понятно, что проигрыш неизбежен (а немецким генералам это было понятно как минимум с 1943 года, уже тогда группа фон Трескова пыталась убить Гитлера, чтобы затем захватить власть и немедленно прекратить войну) – можно было бы сохранить не меньше миллиона жизней граждан Германии, не говоря уже о жизнях с другой стороны.
Однако бесноватый фюрер из своего бункера продолжал бессмысленную войну. Обстрелы Лондона ракетами «Фау» шли до 29 марта 1945 года включительно – и продолжались бы ещё дольше, если бы наступление союзников не отодвинуло линию фронта вглубь Германии. И даже когда советские войска в начале апреля 1945 были уже менее чем в 100 километрах от Берлина, а американцы с британцами подходили к Рейну, фюрер всё ещё рассказывал немецкому народу про скорое решительное контрнаступление и требовал продолжать борьбу.
Думаю, нет сомнений в том, что если бы у Гитлера была в тот момент атомная бомба, он бы напоследок ею воспользовался – независимо от того, к чему бы это привело и какую цену пришлось бы заплатить за это немецкому народу.
Капитуляция Германии и завершение войны стали возможны только после того, как Гитлер покончил с собой.
Ну а затем был Нюрнбергский трибунал, в Германии началась денацификация, а в октябре 1946 года главные военные преступники (кроме тех, кто успел покончить с собой) были повешены в спортзале тюрьмы в Нюрнберге, после чего тела перевезли в Мюнхен для сожжения. Так замкнулся круг – то, что началось в мюнхенской пивной, закончилось в мюнхенском крематории.
P.S. Как гласит известная присказка, кто не учит уроки истории, тех она оставляет на второй год, чтобы повторить материал.
Поэтому я решил напомнить Вам о том, как на самом деле выглядит нацизм – и к чему он приводит.
Возможно, в какой-то момент эта информация поможет Вам принять правильные решения.
Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:
